Oxxxymiron - Неваляшка

Из точки А в точку Б вышел юноша бледный со взором горящим,
По дороге слегка располнел, пропил доспехи, женился на прачке.
Таков каждый второй тут, их рой тут, отряд не заметит потери бойца,
А я жизни учился у мёртвых, как принц датский у тени отца.
Говорят: стать толерантным надо, соблюдать меморандум, дабы
Знать все рамки и табель о рангах, а назад бумерангом не надо — рано.
Мир всё тот же, но кроме того,
Что ты винишь подошвы и сходишь с дистанции.
Это сомнения вошь лезет под кожу сквозь прорези в панцире,
Мол: ты же вроде делаешь деньги, что же другие втирают их в дёсны?
И вокруг только тернии, тернии, тернии, блядь, когда уже звёзды?
Напролом как обычно — через бурелом и колючки лесов пограничных,
У кого-то к успеху есть ключ, но у кого-то есть лом и отмычка.
Дым, позабытые лица в подъезде, быть тут своим удивительно просто,
Только всё не сидится на месте, будто гиперактивным подросткам,
Так что к чёрту жалеть себя,
Меньше никчёмных рефлексий и больше рефлексов.
Когда ставится чёткая цель, то пустые скитанья становятся квестом,
Что ведёт нас
Ещё дальше, ещё дольше.
Всё не так, как раньше, лед всё тоньше.
Нас всё меньше, и хоть это тяжко,
Выживает сильнейший, но побеждает неваляшка.
Наш творец то ли хлопал ушами, то ли толком не шарил, и
Мы родились не в тот век, в холодной державе, не на том полушарии.
Помним каждое слово, знатоки того, за что не светят хрустальные совы.
Тут важно учиться терпеть и не ссать — санитарная зона.
Говорят, что смирение — благо, я пропал бы, наверное, на год,
Так надолго, если бы не толпы, что напишут на меня заявление в Гаагу.
Мир всё тот же, но кроме того, что ты почти сдаёшься и клонит на дно,
Но ведь то и оно. Говорят, что не тонет говно,
А ты, хоть полумёртвый, ты помнишь — на том берегу золотое руно.
И, да, одно это стоит того. Тут всё иносказательно,
Но я в душе не ебу, как другим рассказать это.
Напролом, как обычно, только уже без неразлучных и без закадычных.
Зуботычины даже сподручны,
Ведь больше не нужно быть чем-то в кавычках.
Тут свободное плаванье, ты доплыл и всего-то пята кровоточит.
Тут повсюду подводные камни, но я слышал, вода камень точит,
Так что к чёрту жалеть себя, к чёрту рефлексии, всё поменяется быстро.
Пока кто-то спасается бегством, откуда-то вдруг появляется трикстер
И ведёт нас
Ещё дальше, ещё дольше.
Всё не так, как раньше, лед всё тоньше.
Нас всё меньше, и хоть это тяжко,
Выживает сильнейший, но побеждает неваляшка.
Ты однажды проснёшься и поймёшь — это просто кончается детство,
Позади переезды и вёрсты, перекрёстки, перелески.
Сколько лет я проходил переростком,
Сколько ныл, сколько верил химерам,
Потом был пир во время чумы, а у нас была любовь во время холеры.
Будь что будет, кучка судеб тех, кто ведомы не тем же, чем Скрудж,
И ведь это не то, что везде — скучный студень,
Тут мой путь, я на нём вьючный мул,
И мне дела нет, что жужжит ушлый трутень.
Мы так быстро взбирались,
Потом быстро срывались, но тут либо вверх по отвесной стене,
Либо вниз по спирали.
Ещё дальше, ещё дольше.
Всё не так, как раньше, лед всё тоньше.
Нас всё меньше, и хоть это тяжко,
Выживает сильнейший, но побеждает неваляшка.